В те годы учеба не могла поглотить всей его не­уемной энергии. Засучив рукава он ввязался в орга­низацию Практического института. Предполагалось создать учебное заведение совершенно нового типа, с тремя факультетами — биотехническим, агрономи­ческим и экономическими. Ему хотелось как-то при­близить биологию к нуждам народа, к хозяйствен­ным заботам страны. Создать новый институт, да еще в тех условиях, было увлекательно, немысли­мо — и куда проще, чем ныне. Главное богатство. молодой власти было Доверие. Чем она еще распо­лагала в изобилии — это помещениями. Институт получил богатое пустое здание бывшего коммерчес­кого училища на Остоженке. Остальное добывайте сами, ищите, хлопочите. Вскоре они добились права использовать запасы русского Красного Креста, по­лучавшего во время войны всякое лабораторное оборудование. Колюша наряжался в свою военную форму, садился в двуконную коляску с солдатом на  козлах  и в таком  грозном  виде    подкатывал    к нужному учреждению. Требовал. Выбивал.  Внушительно и значительно. Среди имущества находили  новенькие микроскопы, лупы бинокулярные, микротомы, термостаты, ящики химической посуды...

К двадцать третьему году институт был оборудован лучше, чем биологические лаборатории университета.

Имелся  еще   один   источник.  Не очень честный,  но что  поделаешь.  Нужда  не церемонится.   Пользоваться  «вторично»  тем,  что  первично  приобретал и  ]добывал  П.  П.  Лазарев.  Физик, академик имеющий  куда больше прав и возможностей, чем этот крвснопуп  в   коляске»,   академик  Петр  Петрович Лазарев  или, как его называла молодежь,   Пепелаза получил поддержку  от  Ленина   касательно  мечты поколения  русских  физиков  и  геологов о  Курской магнитной  аномалии. Он разъезжал по разным учрежде6ниям -  уже  на   автомобиле! — являлся   туда «под ручку  со своей магнитной аномалией» и реквизит всякую всячину,   полезную  для   аномалии.    Разбираться в  этом  хозяйстве  у него  не  было времен. Числилась  посуда — он забирал посуду, а вместе с биологической посудой попадала и кухонная, столовая вместе  с лабораторными халатами, салфетками прочим добром  шло постельное белье, чуть ли неподштаники. Пепелаза   обследовал   склады   всяких   насосавшихся  за войну организаций, вывозил оттуда имущество в  биофизический     институт,    который  достраивался,  складывал в ящики во дворе, огороженном высоким  забором. Наступила зима. Колюша с приятелями  раздобыл санки. С наступлением темноты втроем подъезжали к забору лазаревского института. Двое перелезали во двор, среди ящиков на глаз определяли что там  и что  может понадобиться, передавали через  забор, там  соучастник устанавливал добычу на салазки, и все удалялись. Вскроют потом какой-нибудь  ящик,   а  там — китайский  чайный сервиз. Выругаются — сервиз-то им без надобности, им нужно лабораторное стекло, которое не изготовлялось тогда  в отечестве.   Куда  девать сервиз? Ну,  меняли хоть  на  полотенца. Действия  не отличались высокой моралью,  воровство оно и  есть воровство,  какие бы оправдания  ни   приводить.  Оправдания были такие: во-первых, не для себя, не корысти ради, во-вторых, они рисковали своими головами, тогда не церемонились, милиционеры могли пристрелить  на   месте  за   такие  художества.   Логикой грабители себя не затрудняли, они ставили себе в заслугу и  то, что Кольцову ничего не говорили, чтобы не обременять совесть учителя.

Студенческие  годы...  Ничего общего с дореволюционным студенчеством,  и  от  последующих  рабфаковских  поколений тоже  разнились.  Эти первые  советские выпуски выделились своими талантами.

Вундеркиндства не было. Колюше uieшел двадцать  второй год, он все еще числился студентом.  И ни  сколько этим не тяготился. Его занимало одно - проработать практикумы, которые его интересовали,  и прослушать нужные ему курсы. Когда он это сделал, счел, что с университетом покопчено, и не стал  сдавать никаких государственных экзаменов. Так поступал не он один. Многие тогда считали дипломы никому не нужной формалистикой, пережитком прошлого, бюрократической отрыжкой. Бумажка не имела силы, спрашивали с человека, не с диплома, редкое население науки составляли чистые энтузи­асты, искатели истины, любители приключений мыс­ли, рыцари идеи или каких-то неясных врожденных стремлений. Они занимались бы наукой и бесплат­но, лишь бы их чем-то кормили. Они не были ни фанатиками, ни одержимыми, лучше считать их ро­мантиками.

Когда Колюша уехал за границу, там тоже ник­то не требовал дипломов. В результате свою карье­ру он проделал без писчебумажности. По возвраще­нии из долгой одиссеи, где-то в пятидесятых годах, спохватились, что он никто. К тому же в бурной их жизни Лелька не уберегла гимназический аттестат зрелости, и Зубр оказался человеком без всякого образования. С трудом ему оформили жалованье старшего лаборанта...

Но это случится не скоро. Пока что он стал ра­ботать в одной из кольцовских лабораторий при КЕПСе (Комиссия по изучению естественных               производительных сил России). Учреждения, комитеты появлялись тогда во множестве, одни организовыва­лись, другие исчезали. Научная жизнь, несмотря на разруху, голодность, расцветала. Строился лазарев­ский институт, окреп кольцовский, появились инсти­тут Марциновского, Институт народного здравоохра­нения. Не возводили многоэтажных корпусов, инсти­туты размещались в старых особняках, по нынеш­ним понятиям вовсе маленьких и людей в них ра­ботало немного — и все это тогда шло на пользу. Важно было и то, что за время мировой войны, по­том гражданской накопились идеи, желания, замыс­лы. Все это ринулось в дело при первой же возмож­ности, и получился всплеск русской науки двадца­тых годов.

Был возобновлен журнал «Природа», основан Кольцовым «Журнал экспериментальной биологии», Лазаревым — журнал «Успехи   физических   наук»…

Об авторе Зубр - Глава первая Зубр - Глава вторая Зубр - Глава третья Зубр - Глава четвертая, Зубр - Глава пятая Зубр - Глава шестая  Зубр - Глава седьмая Зубр - Глава восьмая Зубр - Глава девятая Зубр - Глава десятая Зубр - Глава одиннадцатая Зубр - Глава двенадцатая Зубр - Глава тринадцатая Зубр - Глава четырнадцатая, Зубр - Глава пятнадцатая, Зубр - Глава шестнадцатая Зубр - Глава семнадцатая Зубр - Глава восемнадцатая Зубр - Глава девятнадцатая Зубр - Глава двадцатая Зубр - Глава двадцать первая Зубр - Глава двадцать вторая Зубр - Глава двадцать третья Зубр - Глава двадцать четвертая Зубр - Глава двадцать пятая Зубр - Глава двадцать шестая Зубр - Глава двадцать седьмая Зубр - Глава двадцать восьмая Зубр - Глава двадцать девятая Зубр - Глава тридцатая Зубр - Глава тридцать первая Зубр Глава тридцать вторая Зубр - Глава тридцать третья Зубр - Глава тридцать четвертая Зубр - Глава тридцать пятая Зубр - Глава тридцать шестая Зубр - Глава тридцать седьмая (начало) Зубр - Глава тридцать седьмая (продолжение) Зубр - Глава тридцать восьмая Зубр - Глава тридцать девятая Зубр - Глава сороковая Зубр - Глава сорок первая Зубр - Глава сорок вторая Зубр - Глава сорок третья Зубр - Глава сорок четвертая  Зубр - Глава сорок пятая Зубр - Глава сорок шестая Зубр - Глава сорок седьмая  Зубр - Глава сорок восьмая Зубр - Глава сорок девятая