На перроне Казанского вокзала в морозный день 1956 года собралось довольно много встречающих. Большинство из них были знакомы, поскольку все они были коренные москвичи, связанные университетом, кафедрами, домами, общими приятелями. Встречать Зубра пришли не только биологи, были тут и физики, и филологи, и моряки, прежде всего друзья по поколе­нию. Явились почему-то семьями, с детьми, чтобы по­казать им его, того самого, о котором столько толко­вали. Все ощущали торжественность, чуть ли не исто­ричность момента.

Впервые Зубру было разрешено вернуться в Моск­ву. Отсутствовал он более тридцати лет, ибо отбыл из Москвы в 1925 году. Отбывал он с Белорусского вок­зала в Германию, а возвращался ныне с Казанского, с Урала, с другой стороны земли.

1956 год был годом особенным, бурным годом про­зрений, взлета общественного сознания, годом надежд, споров, освобождения от застарелых страхов. Страхи сидели глубоко, так что даже встреча Зубра на вок­зале требовала некоторого гражданского мужества. Все были    возбуждены    и взволнованы.  Не могли представить себе — кого они увидят, какой о узнают ли? В тот год возвращались многие, но этот  приезд был особенным. Зубр не возвращался, а жал их навестить, он как бы спускался к ним с Уральских гор.

Распаренные, счастливые выскакивали из iвагонов пассажиры, суетились с чемоданами и тюками, и наконец показался Зубр с супругою. Он был в шубе барского покроя, с бобровым воротником-шалью; она красавица, потомственная москвичка, которую с Лелька, выше его на полголовы, была к тому же украшена высоченной меховой шляпой. Их узнали Дети, те, кто никогда не видел их  выделили их безошибочно по абсолютной свободе манер, раскованности той непринужденности движений, которая естественна,  красива и почему-то так трудна. Тогда, в 1956 это было особенно заметно. Люди держались замкнуто, стесненно, тем более в публичных местах. У каждого времени своя жестикуляция, своя походка, своя   манера раскланиваться, брать под руку, пить чай, держать речь. В пятидесятые годы вели себя иначе тридцатые или двадцатые. Например, на всех вело впечатление, что Зубр поцеловал руки встречавшим его женщинам. Тогда это было не принято. Поеживались от его громкого голоса, от неосторожных фраз. Что-то было в поведении приехавших не нынешнее, не тутошнее и в то же время смутно узнаваемое, как будто появились предки, знакомые по семейным  преданиям. Этакое старомодное, отжитое, но было и другое — утраченное. Большинство встречающих, учились либо с Лелькой в одной гимназии, либо с ним  в гимназии или университете. Они-то и узнавали  общее, молодое, что сохранилось только у этих двоих у Лельки и Колюши, как звали их однокашники

Все эти дни и недели застолья сменялись выступлениями, докладами, обсуждениями, бесконечными  сладостными спорами, рассказами, расспросами, Капица, Ляпунов, Ландау, Тамм, Дубинин, Сукачев академики, студенты, знакомые знакомых, родственники — всем было любопытно, и те, кто побывал раз, старались прийти .снова. Свита поклонников привлеченная... Чем? Это поняли далеко не сразу.

А пока что... Чернобородый Ляпунов, из великих математиков и сам замечательный математик, вдохновенно воспевал создание Академгородка  под Новосибирском. При Академгородке будет создана школа для одаренных ребят, будущих математиков, которых будем выискивать по всей Сибири. Под  эгидой математики, высшей из наук, будем выращивать и  поощрять другие науки, ибо математика — наука всех наук. Ляпунов приглашал и гуманитариев, обещал местечко под крылом точных наук. Математикам полезен некоторый гуманитарный блеск для общего развития. Математики возьмут шефство над музыкой, над  живописью. Соперничество возникало с физиками,   которые считали себя главнее. После появления атомной бомбы они возбуждали почтение и надежды. Может быть, им под силу создать изобилие энергии, даровым  электричеством    преобразить      окраины,      облегчить жизнь, труд, решить политические проблемы. Ждали, что последуют новые и новые головокружительные от­крытия физиков, а тут еще подоспела кибернетика, все зачитывались книгами Винера, фантастические кар­тины будущего приблизились, казалось, вплотную — искусственный интеллект, роботы, обучающиеся авто­маты... Строился город физиков в Дубне, атомная станция в Обнинске, институты в сибирском Академ­городке. На физическом факультете были неслыхан­ные конкурсы поступающих. Ставили кинокартины о физиках, со сцены слышалось: «Эйнштейн», «протон», «кванты», «цепная реакция»... Физики были героями дня. Парни в клетчатых рубашках, лохмато-расхри­станные, небрежно швыряющие жаргонными словеч­ками, увенчанные между тем премиями, наградами, высокими окладами, судили обо всем категорично и свысока. Гуманитарии перед ними робели. Стыдились своего невежества. Филология, история, лингвистика, искусствоведение, философия казались науками от­жившими, второстепенными. Будущее принадлежало экспериментаторам и теоретикам. Они, посвященные, таинственные, связанные с какими-то «ящиками», обещали перемену нравов, покровительство опальным ху­дожникам. Общественное устройство, "экономика, пра­во - все будет подчинено оптимальным научным за­конам...

Газетчики, лекторы доверчиво подхватывали их ка­тегорические пророчества.

По всем городам и весям страны полыхал спор о физиках и лириках. Кто развлекался, подначи­вал, кто всерьез, до боли сердечной, доказывал, что искусство осталось лишь для развлечений, оно — пустая трата времени, если не дает информации. Ли­рики смущенно отступали, склоняя голову перед новой силой.

За столом у Реформатских, Ляпуновых, у всех дру­зей только и слышно было, куда ехать, в какой науч­ный центр, где будем строить науку, по каким новым правилам будем там жить, какие принципы положим... Дивное было время!

Биологию, ту тоже обещали перестроить, перевер­нуть, пере-пере... Молодые математики, физики, хими­ки засучив рукава брались решить ветхозаветные про­блемы биологии. Применим к этим козявкам, трав­кам электронику, она все измерит, все смоделирует! Приборы откроют двери для математиков. В конце концов вся ваша биология, биохимия, все это — фи­зика и математика, это разные формы движения материи. Установим связи и познаем , сущность самой жизни, а тогда станем управлять процессами в орга­низмах, в природе на всех уровнях. Хватит вам сотни лет возиться у микроскопов, подсчитывать количество ножек у букашек.

Они держали Зубра своим союзником, но он толь­ко посмеивался. Грохот физических барабанов не про­изводил на него впечатления.

— В каждом приборе, аппарате я прежде всего ищу кнопку «стоп»!

Такое от него слушать было странно. И отмахнуть­ся было нельзя. О биофизике кому судить как не ему — одному из ее создателей, основателей.

Физиков обескураживало, что Нильс Бор, Гейзен-берг, Шредингер — их кумиры — были для него кол­легами, с которыми он работал, общался. Его пригла­сил сам Капица сделать доклад на .ближайшем «ка-пичнике» — знаменитом сборище лучших наших физи­ков. Выступать на «капичннке» считалось смертель­ным номером. Здешняя публика воспитана была на крови и мясе. Могли загрызть, растерзать, сжевать, выплюнув любые регалии. Соображали быстро, усека^ ли что к чему и почем за несколько минут.

Ничего этого он не боялся. Откуда он взялся, та­кой смельчак?

Насчет того, откуда он взялся, это он с удовольст­вием рассказывал. У него было множество рассказов о своих предках. Там имелись истории шутливые, тра­гические, скабрезные, трогательные.

Как он рассказывал, с каким подмигом, рассыпча­тым хохотом, как взгаркивал! Магнитофонная запись всего лишь чертеж, переписанное в книгу — копия ко­пии, тень рассказа.

От многих славных рассказчиков Зубр отличался тем, что каждая из его историй была не просто милой байкой, она рассказывалась зачем-то, что-то объясня­ла в нем. Но это мы уяснили себе позже.

Об авторе Зубр - Глава первая Зубр - Глава вторая Зубр - Глава третья Зубр - Глава четвертая, Зубр - Глава пятая Зубр - Глава шестая  Зубр - Глава седьмая Зубр - Глава восьмая Зубр - Глава девятая Зубр - Глава десятая Зубр - Глава одиннадцатая Зубр - Глава двенадцатая Зубр - Глава тринадцатая Зубр - Глава четырнадцатая, Зубр - Глава пятнадцатая, Зубр - Глава шестнадцатая Зубр - Глава семнадцатая Зубр - Глава восемнадцатая Зубр - Глава девятнадцатая Зубр - Глава двадцатая Зубр - Глава двадцать первая Зубр - Глава двадцать вторая Зубр - Глава двадцать третья Зубр - Глава двадцать четвертая Зубр - Глава двадцать пятая Зубр - Глава двадцать шестая Зубр - Глава двадцать седьмая Зубр - Глава двадцать восьмая Зубр - Глава двадцать девятая Зубр - Глава тридцатая Зубр - Глава тридцать первая Зубр Глава тридцать вторая Зубр - Глава тридцать третья Зубр - Глава тридцать четвертая Зубр - Глава тридцать пятая Зубр - Глава тридцать шестая Зубр - Глава тридцать седьмая (начало) Зубр - Глава тридцать седьмая (продолжение) Зубр - Глава тридцать восьмая Зубр - Глава тридцать девятая Зубр - Глава сороковая Зубр - Глава сорок первая Зубр - Глава сорок вторая Зубр - Глава сорок третья Зубр - Глава сорок четвертая  Зубр - Глава сорок пятая Зубр - Глава сорок шестая Зубр - Глава сорок седьмая  Зубр - Глава сорок восьмая Зубр - Глава сорок девятая